Эверест (8848 м.) с севера-маршруm, испробованный англичанами накануне войны. Месснер взошел на вершину за трое суток без кислорода и в одиночку. Диамирский склон вершины Нанга Парбат. Тот факт, что Месснеру пришлось спуститься по нему при отчаянных обстоятельствах в 1970 году, не снижал интереса к восхождению. Оно должно было стать его третьей попыткой.

Эволюция альпинизма находится под сильным влиянием конфликта между основными человеческими инстинктами. С одной стороны, это дух приключения, желание померяться силами с неизведанным, испытать свое умение и способность правильно оценивать ситуацию с элементом риска, обостряющего все предприятие; с другой стороны, существует инстинкт самосохранения и стремление повысить шансы на успех. «Осадный» метод, при котором задействовано много участников и навешены перильные веревки, гарантирует больше шансов на успех и в то же время в психологическом отношении как бы обедняет деятельность участников экспедиции, хотя в некоторых случаях риск так же велик, хотя он может проявляться в ином обличье. У члена экспедиции, применяющей тактику осады горы, может развиться состояние самоуспокоенности, когда он будет слишком полагаться на цепь лагерей и перильные веревки. Однако ему приходится многократно перемещаться вверх и вниз по потенциально опасным участкам, таким образом повышая шансы попасть под лавину, камнепад или угодить в скрытую трещину. Довольно слабый технически восходитель может подняться выше, чем если бы он сам начинал восхождение от подножия горы, не пользуясь хрупкими строительными лесами экспедиции осадного типа.
Итак, в стремлении к проведению высотных экспедиций в альпийском стиле, хотя чисто психологически это гораздо более опасный метод, проявляется своего рода здравая, практичная логика, на что и указывал Месснер. Он часто обсуждал это с Питером Хабелером-талантливым австрийским про водником, вместе с которым делал восхождение в Андах и очень быстро прошел стенной маршрут на Эйгер.
Месснер узнал, что получил разрешение на попытку покорения Хидден-пика, когда был в экспедиции на Лхоцзе. Времени оставалось в обрез, так как представлялось маловероятным, что они закончат работать на Лхоцзе-успешно или нет-до середины мая, т. е. начала альпинистского сезона в Каракоруме. Тем не менее Месснер решил отправиться туда и, как только вернулся в Тироль, с головой окунулся в приготовления. Это обстоятельство вызвало еще один конфликт между его желанием быть вместе с Уши и стремлением продолжать восхождения. Его жена видела впереди только бесконечную серию экспедиций, время между которыми было посвящено приготовлениям к следующей, лекционными турне; постоянная'занятость мужа приносила в жертву их совместную жизнь. Месснер замечал признаки смятения в душе своей жены, но потребность отправиться на Хидден-пик была всепоглощающей. Он не мог отказаться от экспедиции, а Уши никогда и не попросила бы его об этом, слишком хорошо зная, что такая просьба сама по себе навсегда, бросила бы тень на их отношения.
И так, всего через несколько недель после возвращения в Европу, заполненных лихорадочными приготовлениями, Месснер снова оказался в Гималаях, на этот раз в Скарду. Он и Питер Хабелер имели в своем распоряжении всего двенадцать носильщиков для переноски экспедиционных грузов и достигли места базового лагеря у подножия Хидден-пика только к концу июля. Около двух недель ушло на разведку подходов к намеченному маршруту, и затем 8 августа они приступили к своему полному драматизма стремительному восхождению, сначала расположившись лагерем у подножия северо-западного склона, а на следующий день пройдя 1200-метровую скально-ледовую стену. Она была такой же крутой и требовала такой же отдачи сил, как и северная стена Маттерхорна, с добавлением всех проблем, связанных с большой высотой. Для того чтобы уменьшить вес рюкзаков и ускорить движение, они решили оставить веревку, что означало, что каждый будет совершать восхождение практически в одиночку, когда ошибка почти наверняка означала бы гибель. Тем не менее психологическая поддержка, которую каждый из них мог бы оказать товарищу, была очень важным фактором. Именно этого недоставало Месснеру во время его первой попытки покорить в одиночку Нанга Парбат.
Они поднимались весь день, преодолевая крутые ледовые стены и непрочные скалы, при этом подспудно беспокоясь о том, что им предстоит еще и спускаться. Икры ног немели от постоянного напряжения из-за того, что приходилось идти на передних зубьях кошек. Легкие болели от напряженного дыхания, по мере того как они медленно поднимались с высоты 5900 метров до 7100. Затем наконец они оказались выше стены в огромном снежном бассейне в верхней части Хидден-пика. Вершинный гребень -еще. тысяча метров высоты заманчиво уходил от них, выполаживаясь кверху. Они расположились на ночлег в крохотной двухместной палатке и на следующий день направились к вершине. Никогда еще гора такой высоты не покорялась с подобной стремительностью и при такой полной самоотдаче. . Но Месснер дорого заплатил за свою преданность горам-в 1977 году Уши оставила его. Он никогда так не любил никого, как любил Уши, и так и не сумел найти никого больше, кто бы мог заменить ее в его сердце. Вернувшись на Нанга Парбат позднее в том же году с надеждой совершить все-таки одиночное восхождение, он не дошел даже до подножия горы настолько велико было охватившее его чувство безысходного одиночества. Однако вызов бросали и другие вершины. Никому еще не удавалось подняться на Эверест без кислородного аппарата, хотя некоторые бывали довольно близко от вершины. В 1924 году полковник Нортон достиг высоты примерно 8570 метров на северном склоне Эвереста, а затем в 1933 году Уин Харрис, Уэйджер и Смайз достигли такой же высоты. Трудность маршрута и недостаток кислорода в конце концов заставили их отступить. Китайцы во время своего восхождения с севера в 1975 году использовали кислородные аппараты только частично-они несли с собой по два баллона и дышали кислородом только во время остановок на отдых. Однако никто пока не достиг вершины, совсем не пользуясь кислородным аппаратом.
В связи с этим на многие вопросы еще не было ответов. Способен ли человеческий организм сохранить работоспособность на высоте 8000 метров без дополнительного кислородного обеспечения? Эта высота наверняка очень близка, а может быть, даже и выше той критической высоты, на которой в атмосфере недостаточно кислорода для поддержания жизни. Представляет ли эта высота угрозу нанести повреждение человеческому мозгу? Однако для Месснера вызов был слишком заманчив, он соответствовал его философии сокращения до минимума всех технических вспомогательных средств, которые стоят между альпинистом и самим восхождением. Это также было уникальной точкой зрения. Месснер представлял свою попытку взойти на Эверест как попытку сделать это честными средствами, подразумевая, что все остальные, кто поднялся на эту вершину, в той или иной степени прибегли к обману.
Однако получить разрешение для восхождения на Эверест нелегко. Гора была «занята» на многие годы вперед. Австрийская экспедиция, руководимая другом Месснера Вольфгангом Наирцем, отправлялась туда весной 1978 года, и тот договорился с Месснером и Хабелером, что они присоединятся к его экспедиции на правах самостоятельной мини-экспедиции. В свою очередь Месснер сумел получить средства, добыть которые больше никто - не мог.
Они хорошо взаимодействовали на горе Месснер и Хабелер помогали прокладывать маршрут через ледопад, Западный цирк и выше по склону Лхоцзе. Они отказались от первой попытки совершить бескислородное восхождение на вершину: у Хабелера расстроился желудок, а Месснер отступил из-за шторма. Тогда же Хабелер заколебался и попытался присоединиться для второй попытки к группе, которая пользовалась кислородными аппаратами, однако у членов той группы были свои твердые планы, и, кроме того, это вызвало у них определенное недовольство, потому что имелась договоренность о том, что первой должна была идти к вершине связка, не пользующаяся кислородом. Решимость вернулась к Хабелеру, и 8 мая он и Месснер достигли вершины Эвереста, не прибегая к помощи кислородных аппаратов.
Это было замечательным достижением, и все же Месснер чувствовал нечто вроде спада. Он уже мечтал о возвращении на Нанга Парбат. «Когда мы снова оказались в базовом лагере, я не испытывал радости от нашего успеха, а скорее ощутил внутреннюю опустошенность; я заполнил ее размышлениями о покорении моего восьмитысячника идола в одиночку».
Он еще ранее обратился за разрешением подняться на Нанга Парбат и узнал, что оно получено, когда он был на Эвересте. Он вернулся в Тироль и провел напряженный месяц, завершая отчет о восхождении на Эверест, давая интервью, занимаясь организацией новой поездки.
Есть одно преимущество в организации одиночных восхождений она требует исключительно мало организаторской работы.
В конце июня экспедиция выехала в Гималаи. Она состояла из Месснера и Урсулы Гретер-студентки последнего курса медицинского факультета, которая самостоятельно добралась до базового лагеря у подножия Эвереста, где встретила Месснера. Ей предстояло стать его спутницей и врачом экспедиции.
В Равалпинди им прикрепили офицера связи майора Мохаммеда Тахира. Они закупили местные продукты и отправились в горы. Испытание, которое ожидало Месснера, было, вероятно, серьезней и, конечно, требовало гораздо большей отдачи сил, чем все то, что он пережил на Эвересте. Он сделал уже две попытки и оба раза потерпел неудачу, потому что не был готов к этому психологически. Однако на сей раз он, кажется, действовал правильно. Восхождение на Эверест, должно быть, вселило в него уверенность, а в компании Урсулы, пока он находился в базовом лагере, ему не грозило расслабляющее одиночество, которое он испытывал во время своих предыдущих попыток. Он даже сумел привести в порядок свои чувства после разрыва с женой. Он так писал об этом: «Время от времени я все еще страдаю от душевной депрессии, однако размышления о ней идут мне на пользу. Я определенно не хочу забыть ее».
Подход к самой горе оказался удивительно легким, скорее напоминал туристическую прогулку, чем экспедицию, по мере того как крошечная команда «втягивалась» в окружающую обстановку. Они быстро и легко подружились с офицером связи, по очереди готовили и выполняли другие необходимые мелкие обязанности в пути. У подножия ледника Диамир, где Месснер бывал уже трижды, они разбили свой крошечный лагерь и посмотрели на склон. Тот факт, что в 1970 году Месснеру пришлось спускаться по нему, не принижал принятый вызов, элемент неизвестного. Ведь ему предстояло полное одиночество на этой громадной горе, его ждали риск падения в скрытую трещину или бергшрунд, опасности самого восхождения, ужасающе трудного, и все это без поддержки и постоянного присутствия товарища.
Они пробыли в базовом лагере десять дней, прежде чем Месснер почувствовал, что готов к выходу. Ему не надо было акклиматизироваться и входить в спортивную форму благодаря своему недавнему восхождению на Эверест и десятидневному подходу, когда им пришлось совершать непрерывные спуски и подъемы на высотах две четыре тысячи метров. И все же, когда он укладывал свой рюкзак в тот день, где-то в глубине его сознания шевелились сомнения. Вечером стало еще хуже-всевозможные мысли и образы роились у него в голове, как это бывает, когда человек находится в состоянии между бодрствованием и беспокойным сном.
Эти муки заставили меня сесть. Неожиданно в моем сознании промелькнуло видение падающего по горному склону человеческого тела. Оно падало прямо на меня. Я отшатнулся в сторону. Страх поглотил все мое существо. Продолжая падать, эmо кувыркающееся тело чуть не задело меня, и, заглянув ему в лицо, я с ужасом узнал себя. Меня чуть было не вывернуло наизнанку. Мне стало совершенно безразлично, буду ли я падать дальше или задержусь, останусь ли жив или умру. Должно быть, я вскрикнул, потому что Урсула проснулась.
Мэсснер не выступил на следующее утро. Вместо этого он вместе с Урсулой взошел на небольшой пик, расположенный над их лагерем; благодаря этому снова обрел уверенность, в которой так нуждался, и почувствовал, что слился воедино со своим склоном, окружающими его пиками и небом. Через несколько дней Месснер был готов выступить. Так же как и при восхождении на Хидден пик, он основывал свой план на быстроте передвижения. Чем дольше он пробудет на склоне, тем вероятнее возможность быть застигнутым плохой погодой, тем дольше он будет подвергаться объективной опасности попасть под лавину или камнепад. Поэтому Месснер взял с собой самый минимум-легкую палатку, спальный мешок, ледоруб, кошки, примус и запас продуктов на несколько суток. Всего получилось пятнадцать килограммов. Это означало, что он должен был преодолеть 3500-метровую стену всего за трое четверо суток, в то время как у экспедиции осадного типа это заняло бы несколько недель, а то и дольше.
Выступив из базового лагеря 6 августа, Месснер направился вверх по несложному леднику к подножию ребра Маммери. Урсула сопровождала его в тот вечер; они поставили палатку под большой скалой, которая, как надеялся Месснер, защитит их от лавин, которые могли сойти со стены. На следующее утро, чуть забрезжил рассвет, он отправился вверх по леднику, словно охраняющему нижнюю часть стены, выбирая путь через трещины, в обход отвесных сераков. Так же как и во время того фатального спуска с Гюнтером восемь лет назад, Рейнхольд снова почувствовал присутствие какого-то другого лица и даже расслышал голос незнакомца, кото.рый направлял его, подсказывая, идти ли ему вправо или влево, чтобы выбрать наилучший маршрут. Он продвигался успешно, направляясь к висячему леднику, постепенно переходившему в огромную ледовую стену, которая перегораживала центральную часть самой стены. Для того чтобы чувствовать себя в безопасности, ему нужно было преодолеть ее в тот же день.
Склон все еще прятался в тени, снег под ногами хрустел и был твердым, а Месснер уже был выше большой ледовой стены. Он набрал 1600 метров высоты всего за шесть часов. Хотя было еще рано, Месснер решил остановиться и вытоптал небольшую площадку под стенкой серака, которая, как он надеялся, защитит его от возможных лавин. Месснер поставил палатку и забрался внутрь. На большой высоте контрасты столь же велики, как и на поверхности Луны. Если в тени ужасно холодно, то на солнце, особенно внутри палатки, чувствуешь себя как в духовке. В ней было так тепло, что снег, который набился в чехол для палатки, свисавший с потолка, таял весь день, обеспечил Месснера драгоценной жидкостью и, таким образом, сэкономил топливо. Он накипятил воды и сварил суп, проглотил немного холодной солонины, и его тут же стошнило. Жара, быстрый набор высоты, утомление-все сыграло свою роль, однако при этом он потерял драгоценную жидкость из организма, чего нельзя было допускать. Весь день он пил мелкими глотками талую воду, вечером снова сварил суп, а затем забрался в спальный мешок, чтобы в одиночестве провести свою первую ночь на Диамирской стене. Пока что он контролировал ситуацию, и все шло по плану.
Затем наступило утро, и со склона сошла . огромная лавина. Много позднее Месснер узнал, что ее вызвало землетрясение с эпицентром в крутом изгибе реки Инд, которая змеей петляет в горах. Все, что он понял тогда-маршрут, которым он следовал накануне днем, был начисто сметен, и запоздай он с выходом хотя бы на одни сутки, то оказался бы у подножия ледово-снежной стены, как раз непосредственно на пути лавины. Размеры катастрофы только подчеркнули его собственную уязвимость. Однако ему все же не пришло в голову начать поиск пути обратно; все его существо было нацелено на вершину.
Месснер собрал снаряжение, аккуратно свернул палатку и снова двинулся вперед в пронизывающем холоде раннего утра. Он направился к очередному препятствию изломанной стене скал и льда, простиравшейся вниз от гребня. Он шел медлен.нее, чем днем накануне; каждый шаг требовал особого усилия воли.