Несомненный интерес представляет ряд откровений Месснера. Он пишет: «Я не хочу производить сенсаций, я не чувствую себя миссионером, меня уже не волнуют, как когда-то, чисто спортивные соображения. Я просто хочу быть на высоте доверенных мне задач. Альпинизм это множество крайних ситуаций, которые идеально подходят, чтобы познать самого себя».

Французский журналист М. Падовани в очерке о Месснере пишет: «Он убедил самого себя, подобно Монтеню, что ежедневные размышления о смерти, «переживания» смерти составляют часть жизни». А далее цитирует Месснера: «С тех пор как я понял это, я вижу свою жиз'НЬ по-другому, более ясно, более достоверно, как бы немного со стороны. Я становлюсь все более и более независимым, во мне растет решимость продолжать свой путь, каковы бы ни были трудности». Под фотографией Месснера в этом очерке его подпись: «Можно сказать, что я несколько раз пережил свою собствеиную смерть».

После всего, что написано о Р. Месснере и сказано им самим, Kaк-то пе очень убедительно звучат слова о том, что «я не хочу про изводить сенсацию», или, как он сказал о последпем восхождении на Эверест, «однако не погоня за новой сенсацией подтаЛЮIВала меня». Хочет Месснер того или нет, каждое новое его восхождение без сенсаций не обходится. И нет иичего удивителыюго в том, что, кроме почитателей, у Мессиера иемало завистников и недругов.

Месснер пишет: «Я всех раздражаю: Итальянский альпинистский клуб потому что я ие. являлось его членом; моего немецкого издателя потому что, по его мнению, я в своих книгах недостаточное место уделяю альпинизму; моих коллег потому что они считают меня слишком большим индивидуалистом; моих южнотирольских соотечественников потому что я не националист. Не любят они меня, ждут, пока я погибну». Как говорится, комментарии тут излишни.

И наконец, о последнем, так нашумевшем восхождении на Эверест в одиночку. В одиночку и без кислорода на восьмитысячники (в том числе на Эверест) Месснер поднимался не один раз. Этим уже трудно было удивить. Путь с севера через Тибет был тоже уже пройден китайцами и японцами, причем японец Ясуо Като первым поднялся на Эверест <; обеих сторон. Основная сенсация (от этих CJ10B, увы, не уйти) заключается в том, что Месснер, бросив вызов стихии, поднялся на вершину в августе в период дующих с Индийского океана грозных муссонов, в это время еще никто не отвалшвался на штурм. Причем поднялся один без чьей-либо помощи, без оргаЮlзации промежуточных лагерей и предварительной заброски продуктов, снова без кислорода в рекордный срок с высоты 6500 м за три дня. При этом все его снаряжение и питание уместилось в одном маленьком рюкзаке и весило... около 20 кг. Такого еще в высоких горах никогда не бывало. Позже Месснер заявил: «Я хотел собрать вместе все трудности путешествия в одном отреке времени.

В июне Р. Месснер прибыл в Китай в сопровождении только Нены Ритши. За право совершить восхождение через Тибет он заплатил Китайскому союзу альпинистов довольно значительную сумму (по сообщению западной прессы, до 2500 долларов). Первый свой лагерь Месснер организовал около старинного тибетского Ронгбукского монастыря на высоте около 5100 м. До этого места их сопровождали двое китайцев переводчик и офицер.

Около шести недель ушло на акклиматизацию. В это время Месснер совершал длительные выходы на высоту для разведки маршрута и наметил место для промежуточного лагеря на высоте 6500 м, куда он 14 августа поднялся только вдвоем сНеной.

Во время разведки Месснеру пришлось столкнуться с рядом непредвиденных трудностей: '«Было страшно жарко, днем температура поднималась до плюс 40С. У меня под ногами не было опоры, и я удерживалея на снегу, только совершая плавательные движения».

Утром 18 августа Рейнгольд Месснер при хорошей погоде начал свой исторический штурм. Вот рекордный график его восхождения: 18 августа - 6500-7800; 19 августа 7800-8220; 20 августа 8220 вершина. На этот раз, говорит Месснер, муссоны ему частично помогли. Принесенный и уплотненный муссонами снег помогал подъему с помощью ледоруба, а некоторые сыпучие участки без снежного покров а могли оказаться просто непреодолимыми.

20 августа 1980 года в 15 часов 05 минут Рейнгольд Месснер вторично стоял на высшей точке планеты Земля. «Я был потрясен! писал он.Сневероятным усилием я снял две кассеты и через 40 минут начал спуск к своей палатке».

22 августа Месснер снова был в лагере на 6500 м, где его с нетерпением ожидала Нена.

Вот как она описывает в своем дневнике его возвращение: «Мужчины всегда говорят, что они покорнют горы, вот ОН приходит с вершины и только один раз при встрече поднимает голову, а потом низко ее опускает, она падает сама. Он бредет как-то несознательно, как автомат. Я только спросила: «Рейнгольд, как дела?» И услышала в ответ лишь короткий всхлип! Я почувствовала огромную привязанность к нему. Вот он один из сильнейших альпинистов мира, а тут все силы покинули его. Можно сказать, что гора его победила, после того как он покорил ее! Все страхи, наполнявшие его перед восхождением, улетучились, когда он пришел в лагерь, и он ослабел. Да, конечно, он покорил вершину, он успешно совершил восхождение, но гора потребовала от этого человека свою плату». Кстати, за время восхождения Месснер потерял 15 кг.

Приведу несколько заявлений для печати, сделанных Месснером в разное время после этого выдающегося восхождения: «Теперь все кончено! Второй раз я такую пытку не пережил бы. Я совершил все, что мог. Я истратил не только все физические силы, но и все моральные силы. Я должен теперь «переработать» в себе все приключения, которые выпали на мою долю. А сейчас я на пределе» (гамбургская газета «Штерн»).

«Я понял и знаю, что большего сделать уже не смогу... Одному совершить восхождение на Эверест было, признаться, большим заблуждением. Гора предстала передо мной в совершенно ином свете, чем в предыдущий раз. Однако не погоня за новой сенсацией подталкивала меня. Мне хотелось прожить отрезок жизни, где меня ждала борьба на грани возможности. Это и влекло меня. Я считал бы себя неполноценным мужчиной, не был бы самим собой, если бы не сделал этот шаг... И все же каждое восхождение это своеобразный вызов смерти. Впрочем, без вызова смерти нет большого риска» (немецкая «Вестдойче рундфуню» ) .

Весьма интересны впечатления Месснера о Тибете: «За семь недель я изучил Тибет и смог составить свои впечатления о нем. Больше всего захватывали меня пастельные тона окружающих вершин. Это была та страна, о которой я мог только мечтать во сне. Одновременно я был очень подавлен: на белых глиняных хижинах с темными проемами окон не развевались больше тибетские молитвенные флаги. Только куски красной материи висели тут и там. Монастырь Ронгбук, где раньше жили около 400 монахов, сейчас был пуст и разграблен. Настенная живопись разбита, крыша разрушена даже в храме. Во всех горных деревнях я видел только тупые бледные лица! Люди здесь не смеются так весело, как в Непале. И куда делась богатая тибетская культура? Обитель далай-ламы еще цела, но она пуста, жизни в ней нет. Немногочисленные монахи стали просто статистами. Народ потерял свою веру».

Делится своими впечатлениями о Тибете и спутница Месснера Нена Ритши: «Маленькая деревня, название которой я не знаю. К нам подходит девочка, я даю ей конфету. Нас сразу окружают старики и дети. Онн толпятся вокруг нас и просят еду. Мы очень удивлены. Попрошайничающие тибетцы, этого мы никак не ожидали! В чем же дело? При посещении деревень мы начинаем понимать, почему здесь всюду голод, нищета и болезни. До сих пор мы считали, что этот гордый народ не способен заниматься нищенством. Когда мы поставили палатку, они окружили нас и не уходили всю ночь. Утром я проснулась, а люди стояли вокруг нас, и я не знаю, спали ли они вообще?»

Позднее в одном из интервью итальянской газете Месснер рассказал, что несмотря на сделанный им солидный взнос в китайскую казну, при возвращении ему не была предоставлена обещанная автомашина.

<< Оглавление >>