В
отдельные
дни
экспедиции
приходилось
двигаться по
17-18 часов,
готовить
горячую пищу было
некогда. В
ход пошли
вредные для
здоровья
допинги. К
моменту
решающего
штурма уже не
было сил, да И
времени для
организации промежуточных
лагерей,
заброски
продуктов и
прочих
приготовлений.
Вершины
достигла
одна связка -
Эрцог и Ляшеналь.
Последнюю
ночь они
провели
почти без сна
при страшном
ветре в
крошечной,
засыпанной
снегом па..
латке, с
трудом
укрепленной
над
пропастью.
Сверхчеловеческие
нагрузки, конечно,
не могли не
сказаться.
Альпинисты
нередко
теряли
ясность
мысли. Эрцог
позже напишет:
«Каждый из
нас сейчас
живет в своем
собственном
обособленном
мире. Я
опасаюсь за
свое
мышление.
Сознание
сильно
затуманено; я
прекрасно
понимаю,
насколько
неполноценен
сейчас мой
разум».
Сильно
мерзнут ноги,
особенно у
Ляшеналя.
Вблизи
вершины
Эрцог, опасаясь
за ноги
товарища,
хочет
продолжать
подъем один,
но Ляшеналь,
не колсблясь,
решает идти
тоже.
И
вот вершина
взята! Пал
первый
восьмитысячник.
Теперь
обессиленных
высотой и
непогодой
людей ждало
не менее страшное
испытание:
спуск.
Сначала
Эрцог и не
заметил, как
уронил
рукавицу и
отморозил
руки. У
Ляшеналя
обморожены
ноги. Они
подннмались
на вершину и
спускались
без страхующей
веревки.
Эрцог вышел к
лагерю V на высоте
7300 м, а Ляшеналь
«проскочил»
лагерь.
К
счастью, в
лагере их
ждали
пришедшие им
на помощь
Ребюффа и
Террай, без
них
победителям
грозила
верная
гибель, они
уже не могли
самостоятельно
двигаться.
Товарищи до
изнеможения
растирали им
руки и ноги,
которые так
распухли, что
на них не
налезали
ботинки, их
пришлось
разрезать.
После
кошмарной
ночи,
проведенной
в лагере V,
спуск
продолжали
при сильной
снежной буре.
Надеясь,
добраться к
вечеру до
следующего
лагеря,
восходители
бросают
палатки. А на высоте
7000 м четверка
заблудилась.
Надвигалась
ночь. Отчаянные
крики о
помоIди
оставались
без ответа. В
довершение
ко всему
Ляшеналь
провалился в
неглубокую
трещину, туда
к нему спустились
остальные.
Здесь
четверке
пришлось
провести
тяжелую
бессонную
ночь, имея на всех
один
спальный
мешок. Из
последних
сил они
растирали
друг другу
ноги. Эрцог
писал: «Во мне
еще тлеет
искра жизни,
но все более
и более
тускло. Я уже
не обращаю
внимания на усилия
Террая
(растирающего
Эрцогу ноги).
Кажется,
скоро конец.
Разве эта
пещера не
самая
прекрасная
из гробниц?»
Утром
спуск
продолжался.
Ребюффа и
Террай, потерявшие
накануне
защитные
очки, заболели
снежной
слепотой.
Поэтому
снова заблудились,
и тут, в
который уже
по счету
критический
момент, им
снова
повеJло! Их
встретил Марсель
Шац.
Оказывается,
трещина, где
провела ночь четверка,
находилась
всего в... 200м от
лагеря, в котором
их с тревогой
ждали Шац и
Жан Кузи.
У
Эрцога и
Ляшеналя в
любую минуту
могла начаться
гангрена рук
и ног.
Единственное
спасение
ампутация, но
до лагеря II (на
высоте 5900 м), где
находится
доктор Удо,
очень
трудный и
опасный
спуск. И
каждый час
может
начаться
атака
муссонов.
В
лагере IV их
встречают
шерпы. Они
«привязывают»
К себе
пострадавших,
то есть
страхуют их
на очень
короткой
веревке, и,
бросив все снаряжение,
взяв только
самое
необходимое,
устремляются
вниз. При
спуске их
всех накрывает
снежная
лавина. Эрцог
и два шерпа - Айла
и Сарка -
чудом
задержались
на краю пропасти.
Дальше
начинается
спуск с
помощью веревок
по отвесным
стенам. Руки
у Эрцога распухли
и уже не
могут
держать
веревку. Кожа
треснула,
обнажается
мясо, веревка
вся в крови...
Наконец,
группа
добралась до
лагеря II, где их
встретили
Удо и Марсель
Ишак.
Начинается борьба
за жизнь
победителей.
У до при
свете электрических
фонариков
делает
бесчисленное
количество
внутривенНых
вливаний. Нет
подходящих
игл, не
всегда удается
сразу
попасть
шприцем в
вену. Пострадавшие
испытывают
страшные
мучения. От
высокой
температуры
(39-40С) спасает
только пенициллин.
Через ледопады по моренам, острым скальным гребням, неустойчивым осыпям Эрцога и Ляшеналя несли на носилках и на спинах отважные шерпы. Удо в пути творил чудеса, он несколько раз в совершенно невероятных условиях без наркоза делал ампутации.